Мой рассказ, который никак не удавалось никуда приткнуть, сегодня нашёл место. Заходите читать, мне будет приятно! 🤗
Больше творчества здесь: и рассказы, и видео с гитарой, и фотографии https://vk.com/id365714648 "Адепт молчания"
Первую жертву Ацтека нашли на окраине города. Девушка сидела на земле, прислонившись спиной к бетонной стене, и смотрела в поле. Можно было даже подумать, что она отдыхала, только слишком холоден ранневесенний бетон, чтобы касаться его так долго.
Застывшую обнаружил её сосед. Набирая полицию, студент-старшекурсник совсем не боялся: знал, что сердце убитой расскажет правду, в которой нет места непричастным. На вскрытии выключенный внутренний мотор на миг ахнет, вкусив из шприца свой последний адреналин, выдаст тайну морзянкой, укажет на убийцу. Дальше — дело техники следователя, ведь чаще всего сердца убитых дают подробные показания... Только в этот раз под футболкой на окоченевшем теле оказался аккуратный шов, рассекающий грудную клетку от яремной ямки до последнего ребра.
После вскрытия было много шума. «Молчащие» трупы, конечно, встречались и раньше, но этот оказался особенно аккуратной работой. Заголовки швырялись предположениями, кто этот коллега патологоанатомов, способный настолько точно выудить из тела только сердце, минимально затронув даже левое лёгкое. В статьях мелькали липкие «рука, не дрогнувшая за три часа виртуозной работы после убийства», «холодное прикосновение формалина» и «мрачное ритуальное значение». Следователь плевался, замечая очередную мистическую трактовку, но не мог найти виновного. Маньяка прозвали Ацтеком.
***
«Это я выбросила те открытки, прости. Мне было обидно, что ты хранишь их»
«Никогда не хотел этим заниматься, лучше бы ушёл в балет
«Я всю жизнь притворялась другим человеком»
«Пустые комнаты угнетают. Одиночке не нужен такой большой дом»
«Изменял не раз и жалею, что расскажу об этом вот так»
«Это не было героизмом. Я просто споткнулся».
Лида разочарованно щёлкнула по крестику, закрыв "Сердца.Стук.ру". Несколько дней чтения последних слов незнакомых людей наводили на неприятные мысли. Не светло-грустные, не вдохновляющие, не способствующие саморазвитию, а именно неприятные. Сложно было скрыть горечь после каждого «невысокого» откровения.
«Почему они делятся этим бредом? Измены, случайности, ошибки... Ладно, молодые люди не успели разобраться, но зрелые после стольких лет могли бы сказать что-то стоящее. Неужели они настолько ничего не поняли? Вот тебе и таинство жизни».
Пару лет назад портал с последними словами сердец погибших стал сенсацией. Конечно, посмертный укол адреналина делали в морге и раньше — стандартная процедура, после которой сердце пульсировало морзянкой последние слова и замолкало уже навсегда. Но публиковать это, чтобы читали все? Впрочем, идея демонстративного Memento mori нашла достаточно почитателей, чтобы запуститься, и достаточно противников, чтобы обрести известность. После бури этических разногласий осталась только мутная вода последних слов обычных людей: не тех глубоких изречений, какие они бы готовили для публики, а естественных, которые они могли сформулировать сами, не ныряя в цитатник. Нет, Лида, конечно, встречала на портале и «сильные» мысли, и мудрость, но чаще оголённая искренность оказывалась неприглядной. В этом плане последние слова не слишком отличались от обнажённых тел, но далеко не за всеми телами хозяева следили достаточно, чтобы показывать фотографии в общем доступе без ретуши и минимального грима. И всё же после первого просмотра портала Лида никак не могла отделаться от желания прочитать ещё, потом ещё, испытывая странно приятную гадливость. А ведь изначально студентка журфака просто изучала портал как возможную тему для курсовой... Сложную, интересную и неоднозначную тему.
Через несколько месяцев проверки новых высказываний корёжащий кайф от подглядывания за чужими недостатками стал зависимостью. А потом появился и человек со странным ником Silentium ergo Sum, точёным лицом цвета слоновой кости и слишком мутными глазами для фотографии профиля.
— Привет. Вижу, ты часто здесь бываешь. Нравится читать о смерти?
— Привет, — она и сама не знала, зачем отвечает. Флегматичное лицо в квадратике не вызывало доверия, но так походило на все сообщения Сердца.Стук вместе взятые, что промолчать не получилось. — Да так, курсовую пишу. А что, нельзя?
— Как интересно, должно быть, писать курсовую в середине августа. Это слишком рано или поздно?
— Слишком много сарказма и слишком моё дело.
— Что, уже и спросить нельзя?
— Да можно, только не так по-хамски.
— Ок, буду милым. Давай тогда другой вопрос: Как ты думаешь, а что бы твоё сердце простучало в качестве последнего слова?
— Что я бы не хотела болтать после смерти. Тогда у меня тоже вопрос. А ты почему часто здесь сидишь? Вон, даже меня рассмотрел.
Тяжёлый взгляд собеседника всё ещё буравил левый уголок фотографии. Лида подумала, что если бы не отвращение, размытое по всему лицу, незнакомца можно было бы назвать даже красивым.
— Честно? Меня так тошнит от того, что здесь пишут, что я не могу оторваться.
Вы всё ещё удивляетесь, что эти двое пошли на свидание?
***
— Это же муляжи, да?
— Нет, что ты. Я храню на видном месте все покорённые сердечки своих жертв.
— Ха-ха... Кхм...
Впрочем, если не учитывать стеллажа с сердцами в банках, Сил оказался доброжелательней, чем в переписке. Особенно когда лекцию о том, как правильно выковыривать сердцевинку из яблока, перебил запах свежей шарлотки. Вместе с идеально ровно отрезанным ломтиком, сочащимся ароматом корицы, Лида получила вопрос:
— А что ты всё-таки смотрела на портале?
— Да так, — «скорее бы пирог остыл», — заинтересовалась историей Ацтека. Знаешь, который вырезал жертвам сердца. Он же сразу после появления портала активизировался. Многие акцентировали на этом внимание, мол, во всём виноват Сердца.Стук. Ну, когда читаешь десять таких статей, хочется и самой посмотреть, что там такое написали, из-за чего человек мог столько натворить...
— Вот как, — Сил с аппетитом приступил к шарлотке. — И ф-фо же... И что же ты там увидела такое? Из-за чего начала заходить почти каждый день?
— Честно? Я начала думать, что понимаю ацтека. Что людям нужна возможность некоторой... Недосказанности.
Сил пожал плечами. Лида проверила правый карман, демонстративно улыбнулась и взяла второй кусок шарлотки.
— Ацтек тогда многих привлёк. Его жертвы — своего рода высказывание. Культурное явление... Или антикультурное? — Мужчина повернулся к полкам. — По моей гостиной сразу видно, что я его фанат. Или антифанат? — Лида хихикнула. — Нога у тебя чешется, что ли?
— Немножко. Ну ты даёшь, не побоялся расставить у себя столько же сердец, сколько было жертв!
— И не говори! Какая ирония! Или антиирония... Впрочем, дело не в этом, а в том, что сколько бы придурки ни надевали футболки с сердцами в банках, сколько бы ни пробовали повторить это убийство, Ацтек лучший. Аккуратней всех. Профессиональней всех. Остальные что? Ты видела эти пародии? Раскурочат грудную клетку, никакой эстетики.
— Или антиэстетики, — Лида приподнялась, продолжая улыбаться. — Как думаешь, дружок, а что твоё сердце отстучало бы после твоей смерти?
— Не знаю, говорят, такое не предугадаешь, — Сил хотел было убрать тарелки в раковину, но поставил их обратно на стол, явно опасаясь поворачиваться спиной. — А что?
— А давай сейчас помолчим, послушаем... Тук... Тук-тук... Тук-тук-тук... Вентилятор жужжит, на улице ветер свистит, а сердце твоё говорит, кто убийца. Ты убийца, Сил.
— Вот как. Тогда учти, что все они были согласны, чтобы их сердце не болтало лишнего после смерти. Даже самая первая. Я тогда ещё учился в медицинском, мы оба провалили экзамены. Она сильно переживала. Потом узнала про портал, ввалилась ко мне пьяная и говорит: «Как же так, я даже молча уйти теперь не могу? Как же так?» И я помог ей уйти молча. Она хотела этого. Они все по-своему хотели. И ты хочешь так закончить, судя по тому, что стоишь передо мной и...
— Чешу ногу, да. Поздновато спохватился. Прежде чем я позволю тебе уйти так же молча, как твои жертвы... Знай, что ты очень сильно меня обидел. «Раскурочить» грудную клетку впервые сложно, и не все могут сделать это красиво, как ты. Плохо не любить фанатов, дружочек, даже если это...
— Антифанаты, — Сил хрипел, по белому полотну рубашки расползалось пятно.
Через четыре часа мужчина с разорванной грудью сидел, облокотившись о стеллаж, заполненный заспиртованными сердцами.
***
Лида проснулась, не в силах стряхнуть с лица мерзкую гримасу. Как вышло, что после назначения встречи с очаровательно мутным типом ей приснился настолько противный сон? Якобы она новый маньяк, прикончивший легендарного Ацтека? Да и в реальности она не смогла бы с такой лёгкостью поразить его несколькими ударами. Она не убийца, она не умеет... Откуда такие мысли.
Сил ждал её вечером под фонарём. Неестественный оранжевый свет придал брезгливо-смазливому бледному лицу мраморную утончённость. Свёрток упаковочной бумаги с неизвестным содержимым мужчина назвал антибукетом, и это тоже не вызывало доверия, но Лида шла дальше, со странным удовлетворением: теперь наконец-то станет понятно, где дурацкий сон, а где реальность.
«Если у него в квартире будут стеллажи с "муляжами", я убегу и вызову полицию...» Стеллажей не было.
Не было и шарлотки, вместо неё ели пиццу и пирожные из антибукета. Вместо белого вина пили глинтвейн, после даже танцевали. Лида смотрела на отражения в зеркальной стенке шкафа, где не стояли никакие сердца в банках и думала, что если бы с лица Сила сошло это дурацкое выражение отвращения, он был бы самым красивым человеком на свете. И вообще, разве обязательно убивать людей и вырезать их сердца, если ты за молчание? И когда музыка становится энергичней и громче, разве это не повод веселиться, а не бояться?
— Ты уже отвечала на этот вопрос, но я должен спросить ещё раз, — прокричал Сил, выкручивая громкость колонок почти до максимума, — и всё-таки! Ты бы хотела, чтобы твоё сердце говорило после твоей смерти?!
— Да! — Лида с трудом перекрыла ответом музыку. «И зачем он сделал настолько громко?» — Оно бы сказало, что многие хотят оставить после себя загадку, и я тоже! Но я бы хотела об этом сказать, потому что это мой шанс на высказывание, которое увидят все! Сделай тише!
— Что?
— Ти-ше! — Лида отступила: едва уловимая тень дополнила брезгливость Сила, сделав безжалостно спокойные черты намного страшнее выдуманного стеллажа с сердцами.
— Не могу, прости! Сейчас ты будешь орать!
— Эй, я ведь не согласна умирать молча, я не за твоё кредо! Может, отпустишь меня?!
— Прости, но ты уже знаешь, кто я! Я не могу тебя отпустить! И вообще, если хотела жить как все, зачем ты тогда пришла?!
— Подожди! Последний вопрос! — «Дура, так никуда и не позвонила, хоть бы время потянуть!» — Ты не боишься, что после твоей смерти все узнают, что Ацтек — это ты?!
— А какая разница, если я уже умру?!
Бит рвал комнату на части. В последние секунды Лида пыталась понять: и правда, что она здесь делала, заранее зная, что не хочет погибнуть вот так? И главное, с чего она взяла, что этика маньяка из сна работает на самом деле?
***
Новая жертва Ацтека лежала на асфальте лицом вниз. Можно было бы подумать, что она уснула, если бы не оголённая поясница с кровавой надписью «Я не хотела молчать». Когда девушку перевернули, на груди оказался тот самый виртуозный шов, узнаваемый и педантично аккуратный.
Автор: Катя Бременская
При поддержке: Народный Проигрыватель
#отподписчика@proigrivatel
